Прием резьбы

Прием резьбы так же, как, например, артикуляция, не означает одинаковости языков. В русалке или фараонке задачей мастера было дать веселый, юмористический образ мифического существа, в силу и существование которого мастер уже не верил. Главная задача его была — создать декоративную деталь. У мастера Марии были другие задачи. Он верил в этот образ, в то, что такая женщина была, и стремился сделать ее как можно более натуральной. В общем-то, с этим трудно не согласиться. И все же, на наш взгляд, сходство есть. Конечно русалка или фараонка и Мария не могли быть сделаны в одной мастерской, одним р..Прием резьбы так же, как, например, артикуляция, не означает одинаковости языков. В русалке или фараонке задачей мастера было дать веселый, юмористический образ мифического существа, в силу и существование которого мастер уже не верил. Главная задача его была — создать декоративную деталь. У мастера Марии были другие задачи. Он верил в этот образ, в то, что такая женщина была, и стремился сделать ее как можно более натуральной. В общем-то, с этим трудно не согласиться. И все же, на наш взгляд, сходство есть. Конечно русалка или фараонка и Мария не могли быть сделаны в одной мастерской, одним резчиком, хотя это и не исключается вовсе. Дело тут в том, что выполнены эти произведения мастерами, жившими в одинаковых социально-экономических условиях, в условиях единой культуры. Они каким-то образом дополняли друг друга: и фараонки, и улыбающиеся львы, и Петрушки, и даже марионетки (пляшущие старик со старухой, например) восполняли голод в смехе, юморе. Строжайшая регламентация, скованность догмами, преувеличенное представление о непреложности и непогрешимости существующих норм — все это отодвинуло смеховой аспект в другие виды пластики. Хотя, как мы это покажем ниже, и культовая скульптура иногда поддавалась соблазну иронии. Таким образом, перед нами интересная и сложная страница истории складывающегося нового самосознания, в котором мифологический аспект готовился занять свое место. Такой же процесс детально исследовали В. Кутейщикова и Л. Осповат в своей книге Новый латиноамериканский роман. Новый тип художественного сознания (или его возможность в творчестве одного или нескольких художников) складывается тогда и в том случае, когда нация, народ, во-первых, насильственно, прямо из патриархального состояния, включаются в новейшую (капиталистическую) цивилизацию, и, во-вторых, нация подвергается сильнейшей эксплуатации, и, в-третьих, фольклор и мифология у бесписьменного народа не просто встречаются с профессиональным искусством, а соединяются с ним в особые образы.